О том, как я познакомилась с Пашей

Вечер пятницы.
Или нет – субботы.
Впрочем, значения это не имеет – у нас все пятнично-субботние вечера на одно лицо. Пьянки-гулянки. Секс, наркотики, рок-н-ролл, как говорят в Америке.

Итак, вечеринка. Она в таком же стиле, какими их проводят те самые американские подростки, которых показывают в тупых голливудских фильмах. Я всегда считала достаточно глупым занятием проводить именно так свободное время, а вот теперь делаю это сама. В это верится с трудом, но вся эта заваруха мне ужасно нравится.

Вечеринка у Наташки Листьевой. Наташка – моя лучшая подруга. Мы с ней вместе со второго класса и никогда не расстаемся. В прошлом году нам даже аппендицит вырезали одновременно. Мы лежали в одной палате и принимали лекарства от одних и тех же врачей, держась за руки. У нее аппендицит не прихватывало, Наташка легла в больницу просто так, за кампанию. Такие уж мы подруги – всегда и везде вместе.

И сейчас мы тоже не разлей вода: стоим, перешептываясь посреди всего этого бардака. Да-да, у нас здесь порядочный бедлам. Дом большой, можно даже сказать огромный (Наташкины родители кровью, потом и взятками заработали на этот дом за десять лет честно-нечестной службы в управлении налоговой службы). Он на три этажа, с шестью спальнями, тремя санузлами, (в которых одна плитка дороже, чем вся моя квартира) бильярдом, сауной и даже маленьким бассейном во дворе. Правда сейчас им никто не пользуется – все таки на дворе середина апреля и для этого еще рановато. Дом украшен покатой однобокой черепичной крышей, а вокруг целый лес - двадцать четыре сотки зимнего сада, лужаек, тропинок, лесопосадок и даже японского каменного сада. Все это окружает дом по периметру. Если бы вы пришли сюда в первый раз, то наверняка бы ахнули и раскрыли рот от удивления. Так было и со мной в первый раз.

А что сейчас?
Сейчас меня это совсем не волнует. К Наташкиному богатству я привыкла и разница в положении на социальной лестнице меня волнует меньше всего, да и ее тоже. Несмотря на то, что мы – две блондинки, ума нам на это хватает. И не только на это.

А что сейчас?
А сейчас мы стоим посреди безобразия и лицезреем ужасную картину: наш приятель Лёша блюет в горшок с комнатным цветком. Наташка говорит, что этот цветок ужасно дорогой, но по выражению лица заметно, что её это не волнует. Родители у нее хорошие, добрые, а к тому же ужасно занятые. Никто и не заметит, если из дома пропадет один цветок, пусть даже и очень дорогой. Такие они, эти взрослые. Далеко смотрят – под носом не видят.

А что сейчас?
В доме много народу. Я бы даже сказала, ужасно много. Человек пятьдесят. Этого вполне достаточно, даже для такого особняка. Вполне достаточно для того, чтобы превратить его во вместилище алкоголя, сигаретного дыма, разврата и порока. А заодно и уничтожить его, как Содом и Гоморру. Не удивляйтесь, я знаю даже такие умные названия.

Мы в центральной комнате. Она огромная и шикарная, а поэтому людей здесь больше всего. Большинство из них стоит, потому что все сидячие и лежачие места уже давно заняты. У каждого в руках есть что-нибудь алкогольное. У парней преимущественно пиво в пластиковых бокалах, но попадаются и рюмки с прозрачной жидкостью. Подозреваю, что это водка. У девушек все значительно сложнее. Сразу прослеживается закономерность: чем богаче и заносчивее девчонка, тем дороже напиток в ее руке. Самые бедненькие и скромненькие пьют шампанское или вино, те что понаглее – мартини, и так далее по нарастающей. Самые напыщенные, их здесь, слава Богу, немного, употребляют ликер «Де Кайпер» в таких здоровенных, но ужасно узких бокалах. Ох и много посуды побьется сегодня!

Слева диван. Он такой огромный, что на нем может спать рота солдат. Я уверена, хотя и не знаю, сколько солдат в роте. Накрыт он таким же здоровенным пледом, раскрашенным «под зебру». На нем уже есть несколько человек. Двое, их я не узнаю, уже спят, несмотря на грохот музыки и крики гостей, а еще двое страстно целуются, сидя с краю. Я присматриваюсь и вздрагиваю от отвращения, потому что это не парень с девушкой, а два парня. Наташка тоже видит это и морщит нос. Не хватало, чтобы они еще и трахнулись у меня на диване, говорит она и кидает в них бумажный стаканчик. Тот врезается в плечо одного из парней и они оборачиваются. Наташка кричит им, чтобы они перестали целоваться и они согласно кивают. Наташка удовлетворенно отворачивается, а я краем глаза замечаю, что ребята начинают лобызать друг друга снова. Ох уж эта молодежь!

Короче, вы уже наверное поняли, что у нас за вечеринка.
Спросите про повод? Ах, какой тут повод. Разве он нужен подросткам! Нет, я вас уверяю.

Раздражает меня во всем этом безобразии, только то, что я почти никого здесь не знаю. Нет, конечно, попадаются знакомые лица. Например, тот же Леша, блюющий в цветочный горшок (теперь он стоит над ним, вытирая рот рукавом и делает вид, что ничего не случилось), или Катюня – моя одноклассница, хорошая девочка, но слишком уж задористая. В шестом классе она в порыве гнева сломала руку какому-то шалуну, вздумавшему подергать ее за копну шикарных каштановых волос. Есть и еще знакомые лица, но их совсем не так много, как хотелось бы. Впрочем, дом не мой, гости не мои, не мне решать, кого приглашать, а кого нет. Подозреваю, что даже сама Наташка с трудом узнает половину своих гостей, а вторую половину не знает совсем. Знаете, как это бывает: друг пригласил подругу, та свою сестру, та своего парня, тот еще кого-то, вот и набирается полсотни гостей, из которых кое-как знаешь ты лишь с десяток.

Главный гость на этой вечеринке – Славик, моя любовь. Первая настоящая любовь. Славик, прямо скажу, парень красавчик. Высокий такой, стройный, из под футболки торчат бицепсы, наработанные в тренажерном зале. Ноги у него ну очень волосатые и немножко кривые, прямо как я люблю. А задница! Ох, если бы видели эту задницу, вы бы поняли, почему я в него втюрилась. С мозгами у него правда не полный порядок, малость их не хватает, но это ничего – мне не нужен умный парень, таким тяжело управлять. А вот Славик именно тот, кто нужен такой сообразительной, но хрупкой блондинке, как я. И вопросов много не задает и вступится за меня, когда надо. К тому же, родители у него состоятельные, до Наташкиных, конечно, далеко, но ничего страшного. А еще он будущий моряк, лишний раз глаза мозолить не будет – ушел себе в рейс и полгода ищи-свищи его, только денежки получай. Правда изменять будет, ведь все моряки в портах трахаются, ну да ничего, переживу как-нибудь, я не слишком ревнивая. В общем, идеальный жених. Я на него уже глаз окончательно положила, и даже с матерью его познакомилась. Клуша она, да и только.

Эх, какая-то я грубая получаюсь и кощунственная в чужих глазах! Я не такая, поверьте мне.

Короче, Славик – мой главный гость на этом празднике жизни, алкоголя и секса.

Мы с Наташкой под ручку обходим дом, путешествуя из комнаты в комнату, обозревая нанесенный ущерб. Вроде бы ничего так, да и не особенно громко. За сутки уборки управимся, решаем мы, как сразу после этого, слева от нас, в поле периферического зрения, сопровождаемый криками и грохотом, кто-то выпадает с балкона второго этажа прямо на клумбу с тюльпанами. Вот это уже хуже! Наташкина мама обожает эти тюльпаны. Наташка вскрикивает от неожиданности и закрывает рот рукой, чтобы не заорать во всю свою мощь. А уж поверьте, она это умеет.

Сломя голову она уже готова мчаться на помощь пострадавшему гостю, но я держу её за локоть и не пускаю. Я говорю ей, что все будет в порядке. Как в подтверждение моему предположению, гость, шатаясь, пытается подняться на ноги. У него это получается, но видно, что только при помощи неимоверных усилий и концентрации. Ему не больно, просто он пьян.

«Был бы трезвым, наверняка бы убился» - так однажды сказал мой папочка, когда на него бедняжку его же друзья уронили бронированную дверь, которые они пьяными привезли устанавливать. Тогда папочка отделался только огромной шишкой на лбу и обмоченными штанами.

Как я вижу, у гостя нет ни того ни другого. Несмотря на это, вокруг него уже толпится небольшая горстка гостей, парочку из которых я даже знаю в лицо. Один заботливо отряхивает голову упавшего от земли, второй пытается поправить скомканную при падении рубашку. Гость стоит на ногах и недоуменно оглядывается, очевидно не понимая, как он очутился на первом этаже.
С визгами по лестнице босиком сбегает совсем молоденькая девчонка, еще младше меня с Наташкой, с мальчишеской стрижкой. О том, что она девочка говорит лишь небольшая выпуклость под розовым топиком. Очевидно, именно она находилась с упавшим на балконе в тот момент, когда тот совершил свой отчаянный прыжок.
Наташка все еще брыкается, пытаясь бежать в ту сторону и я, подумав, отпускаю её – пускай помогает, хотя и помощников там достаточно.

К моему удивлению Наташка мчится совсем не на помощь гостю. Подбежав к толпе она начинает интенсивно расталкивать собравшихся и поправлять треклятые голландские тюльпаны, прижатые к земле упавшим телом и множеством ног. Она кричит как оглашенная, и толпа слушается её, с боязнью отступая с газона на мощеную тротуарной плиткой дорожку. Пострадавший, кажется, начинает приходить в себя и кто-то подает ему стакан с пивом. Тот охотно берет его и делает неосторожный глоток. Пиво течет по его подбородку, заливая и так испачканную грунтом для цветов рубашку. Несмотря на это, гость довольно улыбается улыбкой дибила. Эта ухмылка меня раздражает и я отворачиваюсь, оставив Наташку наедине с тюльпанами.

И тут же вижу свою любовь.
Славика.
Он стоит в противоположном углу комнаты (это вторая гостиная), облокотившись спиной об стенку, горделиво скрестив руки на груди. Его бицепсы вызывают у меня возбуждение и я заливаюсь краской. Славик видит это и лыбится во все тридцать два белоснежной улыбкой голливудской звезды. Я тут же забываю обо всем, даже об улыбке дибила.

Порхая, словно бабочка я бегу через всю комнату и бросаюсь к нему на плечи. Он принимает это, раскрыв объятия, и я плюхаюсь туда, вдыхая запах его одеколона и лосьона после бритья. Ему уже двадцать один и он бреется.

Я спрашиваю его, где же он пропадал все этого время. Мы пришли вместе с ним, но спустя пару часов он внезапно куда-то пропал. Поискав его взглядом, я решила, что ему можно отдохнуть от меня и не стала беспокоиться. Переживать я начала лишь пару минут назад, но вот и он, мой любимый.

«Дурочка ты, тебе всего восемнадцать, а ты втрескалась непонятно в кого, да еще и замуж за него хочешь. И он тоже дурак» - так говорит моя матушка. Как вы поняли, от Славика она не в восторге.
Славик отвечает, что его брату стало плохо и он укладывал его отдохнуть в сарайчике рядом с домом. Зачем же в сарайчике, если в доме шесть спален, спрашиваю я, а он отвечает, что там свежий воздух и прохлада, в отличии от дома. Говорила я вам, что он немножко глуповат – не понимает, что в этом доме кондиционер в каждой спальне. Ну и ладно, я все равно люблю его. Люблю не за ум.
На этом наши разговоры прекращаются и мы стоим, смотрим друг другу в глаза и понимаем, что хотим одного. Ну, вы понимаете, о чем я.

Совместного секса у нас с ним еще не было. Это очень странно, учитывая то, что мы с ним вместе уже почти три месяца. На такой случай обычно говорят что-то типа «не сложилось». Это правда. Мы оба давно хотим друг друга, но как и всяким подросткам, нам все время кто-то или что-то мешает. Однажды нас застали его родители, неожиданно вернувшись с работы раньше обычного, а один раз пришлось вообще откупаться чем есть – патрульная служба, просветив фонариком, обнаружила нас на подстилке, в кустах у побережья. Я стояла по-собачьи, а Славик вот-вот готов был приступить к делу.

Ух, до сих пор как вспомню, краснею от стыда. Всякое в жизни бывает. Короче, до этих пор у нас ничего не получилось.
И вот, мы глядим друг другу в глаза и понимаем, что в нашем распоряжении целых шесть шикарных спален, каждая из которых закрывается на замок. Неужели настал тот час? Я всем телом прижимаюсь к объекту моих чувств и ощущаю твердый бугорок у него под ширинкой. Таки да, мы думаем об одном и том же.

- Третий этаж, третья дверь слева. Там огромная кровать и совсем никого нет. Я жду тебя там. Попроси Наташу, чтобы нас никто не беспокоил. – шепчет он мне на ушко и я чувствую, как мои трусики мокнут от желания.

Я киваю и освобождаюсь от его объятий. Он немедленно скрывается за дверью, за которой скрывается лестница. Я поворачиваюсь и тороплюсь к Наташке, по дороге чуть не убившись о японский столик. Ушибленная нога болит, но мне не до этого. Я предвкушаю секс.

Наташка стоит, уперев руки в бока и удовлетворенно кивает, глядя на приведенную в порядок клумбу. Один цветок поломан совсем, несколько выглядят сильно помятыми, но стоят почти ровно и делают вид, что ничего не случилось. Я удивляюсь проделанной работе. На вид все почти как раньше. Оглядываюсь. Пострадавший и его поддержка куда-то исчезли.

Я спрашиваю, закрывается ли отдельно третий этаж, моя подружка удивленно-отрицательно качает головой и интересуется, зачем мне это понадобилось. Я подмигиваю и она тут же все понимает. Какая же у меня хорошая подруга, скажу я вам! Она отвечает, что сделает все возможное, чтобы нас никто не тревожил. Надеюсь, что так и будет.

На всякий пожарный случай я прошу у нее презерватив и получаю его. Это оказывается гладкая блестящая упаковочка с круглым резиновым «Дюрексом» внутри. Я сжимаю его в руке, как талисман от всех бед и несчастий, а на душе у меня тепло. Подружка-Наташка желает мне удачи и я убегаю в ту же самую дверь, за которой пару минут назад скрылся объект моего возжелания.

Я взбегаю на третий этаж так быстро, как никогда ещё не бегала, а по дороге думаю о том, что я покажу моему красавчику в постели и как именно мы будем друг друга любить. Скажу я вам, много я не умею, но пару штучек-дрючек показать могу, уж поверьте. К тому же, у меня есть главное – желание. Представляю себе, как Славик ходит по комнате, изнемогая от эротических фантазий или лежит раздетый в кровати, мучительно глядя в потолок.

На третьем этаже я обнаруживаю, что тут совершенно темно. Подозреваю, что это его фокусы и он ждет меня, обнажив шпагу, где-нибудь за поворотом. Благо темнота мне не слишком мешает, ибо бываю я здесь часто, а потому найти наощупь третью дверь слева для меня не составит труда. Благослови Господь Наташку!

Я двигаюсь вдоль стены, для надежности ощупывая её рукой и негромко, почти шепотом зову Славика. Его в коридоре нет. Ну что ж, раз так, я найду его и в комнате. И уж тогда я ему устрою. Я улыбаюсь. Обхожу стул. Тумбочку. Два горшка с карликовыми пальмами. Еще одну тумбочку побольше размером. Останавливаюсь возле шкафчика со стеклянными дверцами, в нем хранится хрустальная посуда, это я знаю точно. Напротив этого шкафчика третья слева дверь, это я знаю точно. За ней одна из трех спален для гостей, я видела её пару раз, это я тоже знаю наверняка. Берегись, Славик, я буду твоей!

Я перешагиваю на другую сторону коридора и упираюсь в дверь. Нащупываю дверную ручку и даже её гладкая поверхность вызывает у меня эротические ассоциации. Дверь открывается без единого скрипа.
Плотные шторы почти полностью скрывают от пространства комнаты лунный свет, а потому здесь тоже почти ничего не видно, однако все же лучше, чем в коридоре. Мне не составляет особых усилий понять, что я пришла куда надо. При этом слабом освещении я вижу шкаф-купе с зеркальными дверями рядом с собой, чуть поодаль стоит журнальный столик (ручной работы, из Индии, как утверждает Наташкина мама) и большая полка с, как сейчас помню, книгами на любой вкус. Женские детективы, фантастика, классическая проза и прочее. Очень удобно, для гостей, приезжающих на длительный срок. Однако меня интересует совсем не это, а что-то совершенно другое.
Слева у стены стоит огромная двух(трех?)спальная кровать, а на ней совершенно голым возлегает шикарное мужское тело – это Славик. Он раскинул руки и ноги в позе «звезда» и негромко дышит. Рядом с кроватью замечаю небольшую горку – это его одежда.

Глаза немного привыкли к темноте, но разглядеть хоть что-то удается с трудом. Я с легкостью сбрасываю с себя бирюзовый сарафан и остаюсь в одном нижнем белье. Как всякая умная девушка, предвидев подобную ситуацию, на сегодня я подготовилась во всеоружии. На мне шикарный французский лифчик, от которого грудь так и рвется наружу и шелковые трусики с небольшими кружевами и двумя веревочками в том месте, где должна быть ткань. Ну знаете, для того, чтобы в случае чего, можно было их вообще не снимать. Небольшим разочарованием приходит в голову мысль о том, что в этой полутьме такой убойный набор совершенно не пригодится.
Очень тихонько, стараясь двигаться грациозно, как кошка, и создавать как можно меньше шума, я забираюсь на кровать и продвигаюсь вперед как можно тише, нащупывая дорогу руками, чувствую тепло, исходящее от его тела. Шелковая простыня приятно щекочет кожу.

Славик, кажется, не ощущает моего присутствия, либо притворяется, потому что совершенно не двигается. Сейчас он чем-то напоминает приманку для хищного животного на каком-нибудь сафари: лежит неподвижно, боясь, как бы хищник не услышал шороха от его движений. Меня, естественно, это возбуждает еще больше. Я добираюсь до пояса и решаю, что надо начинать действовать, или я сойду с ума от желания и напряжения.

Мягким движением я кладу свою ладонь ему на живот, как раз в районе пупка и тут Славик наконец издает звук: он сладострастно вздыхает и напрягает пресс. Он не так силен, как его бицепсы, но я этого не замечаю, мне пофиг. Плавными движениями я начинаю водить ладонью по животу и наблюдаю, как его мужское достоинство просыпается ото сна. Вот так, напрямую я вижу его впервые. Не то чтобы у него там было все супер, но вполне приемлемо.

Когда я добиваюсь нужного результата, начинаю задействовать вторую руку и мягко глажу его по бокам, вдоль ягодиц. Славик вздыхает еще сильнее и начинает дышать часто-часто, как будто убегает от погони. Я замечаю одну маленькую неприятность: у него изо рта доносится запах алкоголя. Вот гад! А ведь обещал сегодня не пить, спортсмен ведь. Ну да ничего. Женские гормоны бурлят во мне, как вода на сильном огне и я думаю про себя, что сейчас трахнула бы кого угодно, не то что Славика.

Я знаю, что нужно делать дальше, но тяну до последнего, потому что немного стесняюсь. Не забывайте, мне ведь всего восемнадцать, да и постельного опыта у меня не так много, даже как для своего возраста, хотя я всегда считала себя раскрепощенной девушкой. Два было, Славка третий. Ох, боже мой, знала бы моя бабушка, что я делаю с парнями в постели.

Сидя между его колен, я глубоко вздыхаю, словно перед прыжком с вышки в бассейн и беру в правую руку его достоинство. К слову сказать, оно твердое, как камень, а то и еще тверже. Я польщена. Уже без контроля моим мозгом, потому что он от вожделения ушел в астрал, рука начинает двигаться вверх-вниз, сначала медленнее, потом все быстрей и быстрей. Ну, вы знаете, как это делается. Через тридцать секунд по моим подсчетам рука выбивает четкий ритм в сто двадцать ударов в минуту, а Славик все постанывает. Тихонько так, спокойно, но убедительно, голос его от возбуждения стал немного выше обычного. Я и не знала, что так бывает. Но в общем, я слышу, что ему нравится. Еще бы!

Инструмент в моих руках раскаляется и уже практически обжигает мне руку и я решаю, что можно бы переходить к следующему шагу, которого я еще никогда не делала. Ни одному из двоих предыдущих.
Но меня разбирает смущение.

Я стесняюсь.
Что делать?
Славик стонет все громче и его голос все больше непохож на его собственный. Я мысленно убеждаю себя:
Я люблю Славку, он меня тоже.
Он хороший, я хочу за него замуж. Решайся, дура!

Я думаю, что пора начинать действовать и снова глубоко вздыхаю, в уме представляя себе, как же это будет на самом деле – противно или приятно? Эх, была не была, решаю я.

Я опускаю «ведущую» руку как можно ниже, а второй для смелости впиваюсь ногтями в его левое бедро. Славик почти вскрикивает, то ли от боли, то ли от желания.

- Да! Да! Да! – произносит он не своим голосом.
Я наклоняюсь к цели все ближе и ближе, смирившись с участью сладострастной удовлетворительницы. Да что там, мне уже кажется, что я сама этого хочу. Да что там, да хочу. В голове у меня начинается припадок, а между ног разгорается настоящий пожар. Я начинаю стонать в такт Славику.

Еще ниже, еще чуток и я уже прямо перед целью. А точнее прямо над ней. Мои ногти все сильнее впиваются в бедро моего возлюбленного.
- Да! Давай детка! – уже не говорит, а кричит он.
Мои розовые губы начинают раскрываться и…

СТОП!!!
Стоп…
Меня осеняет самая ужасная идея, когда-либо приходившая в мою золотую головушку. Все свое внимание я перевожу на левую руку, сосредотачивая внимание на тактильных ощущениях.

- Давай, детка! – кричит голос возле меня, но я его не слышу.
Я ослабляю хватку на бедре и провожу ладонью вверх-вниз. Затем я закрываю рот и шумно сглатываю слюну. Последнюю, потому что вся жидкость изо рта у меня исчезает и там простирается Сахара. Провожу ладонью еще раз: вверх-вниз, вверх-вниз.

- Ну что же ты, давай, малышка! – уже не кричит, а стонет голос. Я его не слышу.

«Ну появись же» - думаю я, застыв в той же позе, а сама у себя в голове ору благим матом.

Вверх-вниз, глажу я бедро в последний раз, но нет… Бедро Славика гладкое. Волос на нем практически нет.

Перегар изо рта.
Другой голос.
Гладкие ноги.
«ГОСПОДИИИИИ!!!!!» - кричу я про себя и из глаз моих фонтаном вырываются слёзы. Я плачу.
«Тебе прямо на ток-шоу надо, юмористка» - так пошутил бы кто-нибудь из её похабных однокурсников.

Внезапно откуда не возьмись становится светло. Это загорается торшер, что стоит на столике рядом с изголовьем кровати. Свет заполняет пространство и бьет в глаза. Я закрываю их, но не от того, что меня слепит свет, а потому, что не хочу видеть, не хочу верить происходящему.

- Эй! – раздается голос рядом. – Покажись, красавица. Я хочу видеть личико своей героини. – голос звучит явно с усмешкой. И самое главное, это НЕ голос Славика.

Я поднимаю голову и открываю глаза. Сквозь пелену от слез я вижу перед собой тело и лицо незнакомого мне парня, который еще пять минут назад сошел мне за моего возлюбленного. Лицо противно улыбается, брови от удивления вздернуты вверх домиком, как бы надменно вопрошая: «Дорогуша, а вы случайно кабинетом не ошиблись?».

Я так и сижу с его мужским инструментом в руке и молчу, разинув рот от удивления. Нет, это не удивление, это шок.

- Здравствуйте. Меня зовут Павел. А вас как? – вопрошает незнакомец.

Через секунду за дверью слышится голос, взывающий мое имя, а еще через секунду дверь раскрывается и в комнату, улыбаясь, заходит мой любимый. Его улыбка тут же исчезает.
Вот так я и познакомилась с Пашей.